Материал № 28
Переселение Черноморского казачьего войска на Кубань (часть V)
Автор: Фролов Б.Е.
Переселение Черноморского казачьего войска на Кубань
Печатается по решению Ученого Совета Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника (КГИАМЗ).
Представляемая работа посвящена малоизученной странице истории освоения Кубани – переселению черноморского казачества на Северо-Западный Кавказ. Адресуется историкам, преподавателям истории и кубановедения, всем любителям родного края.
Сухопутные партии переселенцев
(Чепега, Кордовский, Головатый, Юзбаши, Тиховский, Шульга, Сутыка)
После отплытия к Тамани гребной флотилии войсковое руководство начало активную работу по подготовке к переселению оставшейся части войска. Первоначальный план предусматривал совместный поход конных и пеших полков во главе с атаманом и войсковым правительством через Крым и прибытие их в Тамань к 1 октября 1792 г. [1]. Об этом Савва Белый известил 24 сентября «состоящего в крепости Атаманской [Таманской – Б.Ф.] Христофора Карловича Розинберха» (Х. К. Розенберга) и просил его выделить для атамана Чепеги, судьи Головатого и полковников хотя бы 15 порядочных квартир, а также и дом для войскового правительства.
Явно утопичный план реализовать не удалось по многим причинам. Укажем две самые очевидные из них. Во-первых, невозможно за столь короткое время организовать переселение такого огромного количества людей, причем часть которых живет оседло, ведет хозяйство, имеет семьи, а другая часть – разбрелась на заработки по южным губерниям страны. Во-вторых, в правительстве, вероятно, поняли, какие невероятные трудности ожидают переселенцев при переправе через Еникольский пролив тяжелых обозов, домашнего скота и лошадей (а дальше тысячи скученных в одном месте людей столкнулись бы с проблемами жилья, нехваткой хорошей воды, отсутствием фуража и водопоев для лошадей и т.д., и т.п.; да и сама колонизация кубанских земель с «Таманского кута» выглядит далеко не оптимальным решением).
В кубанской историографии прочно утвердилась точка зрения, согласно которой вторую партию переселенцев составил отряд под командованием Кордовского. У истоков этой традиции стояли первые историки Черноморского войска Я. Г. Кухаренко и А. М. Туренко [2]. Эти сведения использовал в своих статьях и автор настоящей работы. Однако простое сопоставление дат выступления в поход и дат прибытия на Кубань позволяет назвать второй партией переселенцев отряд кошевого атамана З. А. Чепеги (хотя разница по времени – один-два дня - в сущности, не столь принципиальна).
Как же развивались события в Слободзее после того как отшумели торжества по случаю вручения царских даров? Еще 15 июля «правителю Екатеринославского наместничества» генерал-майору В. В. Коховскому был послан высочайший указ «способствовать и споспешествовать» скорейшему переселению черноморских казаков. 19 августа войсковое правительство направило ему копии императорских грамот и попросило содействия в деле сбора и отправки казаков на Кубань. Не сомневаясь в помощи Коховского, войсковое правительство 24 августа приказывает премьер-майору Высочину, секунд-майорам Кордовскому и Тиховскому, капитанам Белому и Письменному готовить полки к походу [3]. Подобный приказ отдается также старшинам и казакам Кинбурнской полковой паланки, с тем, чтобы «при следовании на Таманькошевого атамана будущего сентября первых чисел могли и они присоединиться» [4]. Как мы видим, еще в конце августа речь идет по-прежнему о движении З. Чепеги на Тамань.
25 августа В. В. Коховский предписывает земскому исправнику Херсонского уезда принимать следуемые «на остров Фанагорийский» казачьи команды на границе уезда в селении Соколах и провожать их к Бериславу, до границ Таврической области. Смотрителям провиантских магазинов в Соколах и Бериславе приказано довольствовать продовольствием проходящих казаков. От войска Коховский требует следующие данные: сколько селений состоит под управлением войскового правительства, сколько в них душ и «какой они нации»; какое количество из них уйдет в поход, сколько захотят остаться и пожелают причислиться к екатеринославским казакам. Требует он и сведения о тех, кто захочет перечислиться в «земское ведомство» (т.е. вообще выписаться из казаков).
28 августа Кош посылает В. В. Коховскому подтверждение об отправке в поход кошевого атамана с конницей в первых числах сентября. 31 августа Сокольская таможенная застава получает приказ пропускать казаков без малейшей задержки, сопровождать их до Берислава назначается земский исправник секунд-майор Колошин [5].
К этому времени планы войскового правительства уже изменились. 27 августа оно публикует указ, в котором до сведения казаков доводится, что в первых числах сентября атаман Чепега с конницей выступает в поход и будет следовать «чрез Берислав на Черкаск» [6], по пути он и заберет с собой всех готовых к походу.
2 сентября 1792 г. З.А. Чепега доложил В. В. Коховскому: «…я в поход с конною командою 2063 человек старшинами и казаками и войсковым правительством на всемилостивейше пожалованную войску Черноморскому землю сего числа выступил» [7]. Интересно отметить, что в донесениях Екатерине II и В. С. Попову атаман пишет о походе «с конными и сухопутными полками» [8]. Для нас эти фразеологические нюансы не имели бы значения, если бы не одно обстоятельство. Когда войсковой судья А. А. Головатый доложил В. В. Коховскому о выступлении Чепеги в путь «с тремя конными и двумя пехотными пятисотенными полками», то вызвал явное раздражение атамана, напомнившего судье об их уговоре докладывать губернатору о походе только конной команды» [9]. З. Чепега прямо предупредил А. Головатого, что и дальше будет придерживаться своего первого рапорта. Об истинных причинах этого обмана непосредственного начальника судить трудно.
10 сентября отряд Чепеги переправился через Буг в Соколах и предположительно 22 числа достиг Берислава. Далее атаман двинулся обходным северным путем на Черкаск. 12 октября он уведомил атамана войска Донского генерал-поручика А. И. Иловайского: «Во исполнение Высочайше воли на пожалованную в Фанагорийском уезде землю для защищения границы я того войска с конною командою чрез пределы войска Донского следуя… прошу ради безопасной чрез реку Дон на городе Черкаске переправы кому следует повелеть исправить мосты…» [10]. На «Задонской стороне» для отряда черноморцев Иловайский выделил место для лагеря. По мнению Н. В. Бельцева, находился он где-то в районе современного Батайска [11].
Немного отдохнув, отряд З. А. Чепеги отправился Копыльским шляхом далее на юг к северной границе войсковой земли, которой и достиг 23 октября 1792 г. В рапорте Таврическому губернатору С. С. Жегулину, датированном 24 октября, атаман доложил: «… я с конною верного войска Черноморского командою сего течения 23 числа прибыл на всемилостивейше пожалованную оному землю благополучно и по неимению в дальнейших местах к продовольствию казаков провиантом провиантских магазейнов, а лошадям заготовленного сена и по устали у многих казаков лошадей, - в близости имеющегося такового магазейна в Ейском городку, намерен на зимовлю расположиться по левую сторону реки Ей…» [12]. В копии этого рапорта, хранящейся в архивном деле, указана другая дата отправления – 27 октября. Однако в ответе Жегулина, последовавшем из Симферополя 15 ноября, приводится иная (на наш взгляд, правильная) датировка этого документа: «Рапорт ваш с нарочным капитаном Сако от 24 октября о благополучном прибытии с конной командой на всемилостивейше пожалованную землю, о намерении расположиться по леву сторону р. Еи, я сего 11 ноября с совершенным удовольствием получил» [13].
В рапорте генерал-аншефу И. В. Гудовичу от 27 октября Чепега написал уже совершенно определенно: «… расположился на зимовлю ... по левую сторону реки Еи…» [14].
Скорее всего, казачий лагерь находился где-то поблизости от Карантинного редута, возведенного рядом с деревянным мостом через р. Ею [15]. Вначале З. Чепега добивался передачи в его ведение этого редута, в «казенных домах» которого он и собирался квартировать. Но комендант Ейского укрепления секунд-майор А. Н. Война предложил принять «в ведомство Черноморского войска состоящие на Чебакле казенные дома» (урочище Чебаклея находилось западнее редута в 30 верстах; сейчас здесь располагается город Ейск). 6 ноября Чепега приказывает бунчуковому товарищу армии капитану Ф. Бурсаку следовать на «Чебаклейскую косу» и принять находящиеся там строения. 13 ноября Бурсак представляет рапорт о «состоящих на Чебакле ханских хоромах и Ейской косе доме и соленых амбарах с домами» [16]. После этого атаман поднимает свой отряд и уходит зимовать на Ейскую косу. Первый известный нам ордер, подписанный Чепегой на Ейской косе, датирован 16 ноября 1792 г. [17].
9 декабря Чепега доложил Жегулину: «… войска верных Черноморских конная команда в двух тысячах семидесяти пяти человеках состоит благополучно, по дозволению вашего превосходительства на зимовлю расположилась при Ейской косе в Донском городку. Землянки построили в обветшалых праваленных бывших в Ейской косе двух ханских солянех амбаров, церковь походную разбили в бывшем ханском доме» [18]. «Донской» или Ханский городок был построен в 1779 г. Вот что сообщает о нем В. А. Соловьев: «Ханский городок был заложен в конце 1777 года, когда в Крыму начались волнения против Шагин-Гирея. Опасаясь, что ему не удастся удержаться в Бахчисарае, хан обратился за помощью к русским. Румянцев приказал Бринку (командир Кубанского корпуса – Б.Ф.) построить на Кубани городок-крепость, который мог бы стать столицей автономного ханства во главе с Шагин-Гиреем.
Бринк, хорошо зная местность, заложил городок в урочище Чебаклее, где под руководством военного инженера ногайцы оседлого поколения Едичкульской орды начали земляные работы, которые были закончены только спустя два года» [19]. В переписке 1792-начала 1793 гг. встречаются и другие названия этого места.
В середине февраля 1793 г. З. А. Чепега побывал в Симферополе у Таврического губернатора генерал-майора С. С. Жегулина, с которым обсуждал вопросы устройства пограничных кордонов и расселения казаков. Губернатор приказал оставаться на Ейской косе до его возвращения из Петербурга. Очевидно, из столицы он привез какие-то инструкции, которыми в дальнейшем и руководствовался З.А. Чепега.
10 мая 1793 г. отряд Чепеги выступил в поход к южной границе войсковой земли – реке Кубани. В рапорте к С. С. Жегулину он указал и цель: «… ради учреждения по Кубани границы от Усть-Лабинского редута вниз по реке Кубани кордонов». 19 мая Чепега рапортовал генерал-аншефу И. В. Гудовичу о своем прибытии к редуту с командой в 1011 человек [20]. 23 мая атаман поручил полковнику Кузьме Белому двинуться вниз по Кубани и расставить, начиная от Воронежского редута, пограничные казачьи кордоны. К 6 июня устройство первой части пограничной линии – до Казачьего ерика – было завершено [21]. Где-то 9 или 10 июня в урочище Карасунский Кут, что находилось рядом с Главноореховатым кордоном, прибыл Чепега. В этом месте и решено было основать войсковой город, о чем мы узнаем из письма атамана к А. Головатому от 12 июня 1793 г. [22].
… Третью партию переселенцев составили казаки под командованием войскового полковника Константина Кордовского. Приказ о выступлении в поход он получил 4 сентября 1792 г. (т.е. через два дня после ухода отряда Чепеги) от оставшегося в Слободзее старшим А. А. Головатого; в ордере давалась также инструкция о порядке движения партии и водворении ее на новых местах [23]. Сколько казаков Кордовского выступило в поход – сказать трудно. Судя по рапорту Кордовского судье Головатому, на 15 августа в его полку состояло 226 человек: 6 старшин, 8 канониров и 212 казаков [24]. В полку имелись 2 единорога (тип артиллерийского орудия), 10 артиллерийских лошадей, 50 волов. В ведении Кордовского находились люди полковника Д. Белого, Чистофата, Е. Донцова, а также казаки, находившиеся в канцелярии, при войсковом магазине, пороховом складе, казначействе, при дворе войскового судьи.
Очевидно, люди присоединялись к отряду Кордовского уже в пути, ибо в следующем (известном нам) рапорте речь идет уже о шестисотенной команде. Отряд Кордовского пошел через Таврическую область и во второй половине октября приблизился к южному берегу Крыма. 17 октября С. Белый уже начал хлопотать перед неким капитаном (фамилия неразборчива) о выделении рыболовных дубов «для переправы Черноморского казачьего пехотного полка» [25]. В этот же день он сообщил Кордовскому, что заказал для его «шестисотенной команды» провиант в Керчи и Еникале сроком по 1 мая 1793 г. С. Белый уведомил командира команды о переправе его людей и грузов рыболовными дубами на северо-восточную косу острова Тамань.
В журнале регистрации исходящих бумаг Саввы Белого между 23 и 25 октября (вторую цифру в дате прочитать не удалось) имеется копия рапорта, отправленного губернатору С. С. Жегулину: «Полковник от армии секунд-майор Кордовский, со вверенную ему командою старшин и казаков 600 человек, четырьмя пушками и протчими тяжелостями, следуя в остров Фанагорию в крепость Еникальскую прибыл, где вверенными мне черноморской гребной флотилии лодками по удобности имеет переправляться на северо-восточную косу» [26]. Таким образом, Кордовский прибыл в Еникале не ранее 23 октября 1792 г., а в этот же день кошевой атаман З. А. Чепега уже достиг границ войсковой земли.
Казаки Кордовского еще не показаны прибывшими на Тамань в рапорте С. Белого от 26 октября, впервые они появляются в рапорте к С. С. Жегулину, датированном 1 ноября. В донесении к А. А. Головатому, написанном в тот же день, С. Белый пишет: «По переправе тяжелостей пехотных полков полковник Кордовский со вверенными ему полками занял пост свой при старом Темрюке, где уже … курени с упомянутых деревьев (тысяча штук «дерев», выделенных из казенного запаса казакам губернатором Жегулиным) выстроены» [27].
В документе от 11 ноября уже более конкретно говорится о «шестисотенной команде двух сухопутных полков … прибывших с Днестра». Каким образом и почему полк превратился в два полка, не вполне понятно. В донесениях последующего периода С. Белый, в основном использует выражение «шестисотенная команда».
С прибытием команды Кордовского численность казаков на Тамани достигла 3847 человек. Вскоре на Тамань прибыло еще 100 казаков во главе с казначеем флотилии и в рапорте С. Белого появилась цифра 3947 человек. 10 января 1793 г. на Ейскую косу к атаману Чепеге двинулся казначей конной команды бунчуковый товарищ армии капитан Иван Великий [28]. Численность это партии неизвестна.
Все это время войсковой судья Головатый активно готовил переселение оставшихся за Бугом казаков и членов их семей. Через нарочных старшин он собирал сведения о тех, «кто согласен переселиться на вновь пожалованную Черноморскому войску землю и быть казаком и кто желает остаться на месте своего жительства под губернским управлением» [29]. По собранным сведениям оказалось, что в основном бывшие запорожцы пожелали остаться казаками. По данным октября 1792 г. на Кубань собиралось переселиться 212 старшин и 1765 казаков, отказалось – 15 старшин и 213 казаков. От первых Головатый настойчиво требовал заготовки продовольствия, подвод и прочих необходимых для похода вещей.
Войсковой судья заблаговременно оповещал о своих планах и просьбах высшее начальство. 24 декабря 1792 г. он сообщил В. В. Коховскому о намерении отправиться в поход с оставшимися казаками и их семьями «с открытием весны в апреле месяце» [30]. Он просил приготовить на Буге и Днепре паромы или навести мосты. 1 января 1793 г. Головатый сообщил полковнику Тиховскому о намерении предпринять поход «непременно не позже следующего апреля месяца». Эту мысль – отправиться в поход в апреле 1793 г. – Головатый подчеркивает еще в целом ряде документов. Чуть ниже мы объясним, почему акцентируем на этом внимание.
В ответ на просьбы А. А. Головатого В. В. Коховский отдал соответствующие приказания и, кроме того, предписал землемеру поручику Медовникову и корнету Войне явиться к войсковому судье для сопровождения его партии до Буга, далее казаков должен был опекать Херсонский нижний земский суд. 23 марта Головатый сообщил Коховскому о том, что оставшаяся часть войска намерена следовать в 20 колоннах через Буг на Сокольский перевоз, а через Днепр на Берислав [31]. Начальники колонн: полковник Белый, бунчуковые товарищи секунд-майор Бурнос и капитан Танский, капитан Лисица; поручики Мошенский, Дрига, Никопольский, Бруныка, Миргородский, Реуцкий, Иваненко, Визирь, Стешков, Малый; подпоручики Толмачевский, Семенко; прапорщики Лозовой, Голубицкий, Щербина и полковой хорунжий Мазуренко. Общее количество людей Головатый указал примерно в 5 000. Интересно, что в черновике эта цифра зачеркнута и написано: «полное же число людей определить верно невозможно, ибо многие остаются вновь приобретенной области на жительство».
Когда же Головатый выступил в поход? Ф. А. Щербина полагает, что 15 июля, а прибытие в Тамань состоялось 15 августа [32]. П. П. Короленко называет датой выступления 26 апреля [33]. Мы придерживаемся мнения П. П. Короленко. Во-первых, в рапорте к генерал-поручику Толстому от 16 апреля 1793 г. А. Головатый доложил о своем выступлении в поход «непременно» 26 числа. Во-вторых, это же число Головатый указал в своем рапорте к атаману войска [34].
Отряд войскового судьи прошел по маршруту Чепеги до Берислава, где он его разделил. Три колонны пехоты и легкий обоз составили отряд полковника Юзбаши, направившийся через Таврическую область на Керчь и Тамань. Остальные колонны из конных и семейных казаков с тяжелым обозом составили отряд полковника Тиховского, который и дальше пошел путем Чепеги на Черкаск. Интересно, а где же находился сам А. А. Головатый? В рапортах своих он сообщал, что пойдет на Тамань и действительно двинулся этим путем. Но шел он не вместе с колонной Юзбаши, так как очутился на месте гораздо раньше того. Когда же конкретно – точно установить не удалось. Известно письмо З.А. Чепеги от 12 июня 1793 г., в котором он поздравляет Головатого с прибытием на Тамань [35]. Таким образом, войсковой судья прибыл на Кубань или в конце мая, или в самом начале июня – за целый месяц до даты, указанной Ф. А. Щербиной.
В то же время, эти выводы не согласуются с рапортом Головатого Таврическому вице-губернатору Габлицу, датированном 10 июня, в котором он сообщает, что уже десять дней дожидается у Давыдового брода при речке Ингульце и, переправясь через Днепр, пойдет с пехотой и легким обозом на Тамань [36]. Мы пока не готовы объяснить это противоречие. Но в июле Антон Андреевич был на Тамани точно. 18 июля он написал Чепеге: «… Уведомляю при том, что его сиятельство граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский 16 числа в пятницу был у нас в Тамани, обедал у меня…» [37]. 21 июля Головатый в Тамани составил ведомость о численном составе вышедшего под его началом войска – всего 7062 человека [38]. В этот же день Головатого встречали артиллерийским салютом при Кизилташе, где находилась часть казачьей флотилии.
И. Юзбаша прибыл в Тамань лишь 4 августа [39]. Часть людей из его колонн сразу же была отпущена на заработки, часть стала селиться в Тамани, по Кубани и Черной Протоке.
В партии, шедшей северным маршрутом, первой, по всей видимости, достигла реки Еи колонна бунчукового товарища армии секунд-майора Петра Бурноса. Его рапорт датирован 10 августа 1793 г. [40].
По следам Тиховского двинулась затем колонна полковника Алексея Шульги, численностью около 100 человек. Ее сформировали из казаков, не успевших присоединиться в А. Головатому.
В ноябре 1793 г. отправился в путь войсковой есаул Захарий Сутыка, находившийся с 212 казаками при «войсковых тяжелостях» в Березанском Коше. К 18 декабря он доставил весь груз на обывательских подводах в Еникале, а оттуда, в январе 1794 г., на войсковых лодках в Тамань.
Кроме крупных организованных партий переселенцев, на Кубань шли казаки-одиночки, небольшие группы, отдельные семьи. В марте 1793 г. А. Головатый предписал секунд-майору Шульге выдавать желающим переселиться казакам «выходные паспорта… и препровождать их на Тамань путем…, который за способнее признан будет» [42].
20 апреля 1793 г. отправилась на Кубань часть казаков, состоявших в ведомстве полкового хорунжего Ерка Орлова «при Ореховатой, в Великом Лугу, Молошной и Александровской крепости». 6 июня выступила в поход вторая группа казаков Орлова, возможно, под его командованием. После ухода на Кубань отряда А.А. Головатого в Бериславе был организован пересыльный пункт под командой полкового старшины армии капитана Трофима Рохмановского. Он переправлял казаков через Днепр, имеющих скот отправлял на Черкаск, не имеющих – на Тамань через Перекоп.
И последний аспект переселения.
После выступления в поход войскового судьи А. А. Головатого в Слободзее осталась команда неимущих казаков, вдов и сирот, переданная в ведение полкового есаула Ф.Я. Черненко. Он должен был заботиться о снабжении этих людей провиантом и способствовать переселению их на Кубань. Но вскоре события вышли из-под контроля войскового руководства. 7 июля 1794 г. генерал-фельдмаршал П. А. Румянцев приказал всех черноморских казаков, «бродивших по степям в поисках работы», определить гребцами на флот вице-адмирала И. М. Де-Рибаса [43]. Последний потребовал от Черненко немедленно начать сбор казаков в Хаджибее (позднее – Одесса) для службы на лодках Гребного флота. Возникла так называемая черноморская команда казаков, считавшаяся временно прикомандированной к Гребному флоту. Фактически только часть казаков находилась при лодках, большинство же выполняли строительные работы в гавани. Общая численность команды на январь 1795 г. составляла 1123 человека (из них на Гребном флоте на 10 казачьих лодках служили лишь 121).
Часть казаков команды умерла от тяжелых работ, часть бежала, некоторые, получив земельные наделы (в том числе и сам Ф. Я. Черненко), осели на постоянное жительство в одесских предместьях. В 1797 г. Черноморскую команду официально расформировали. В октябре этого года 247 казаков команды достигли Кубани [44]. Сколько всего казаков из партии, собранной Черненко, перебралось на Кубань, установить трудно. В отдельных работах речь идет о тысяче человек, но это представляется крайне сомнительным.
Примечания
1. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 158. Л. 32.
2. Туренко А. М. Исторические записки о войске Черноморском. Киев, 1887. С. 14.
3. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 190. Л. 103.
4. Там же. Л. 117.
5. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 179. Л. 82.
6. Там же. Л. 118.
7. Там же. Л. 88.
8. Дмитренко И. И. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. Т. 3. СПб, 1896. С. 509, 510.
9. Там же. С. 518.
10. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д.179. Л. 94.
11. Бельцев Н. В. У истоков станицы Старо-Щербиновской // Из истории северо-западного Кавказа. Ейск, 1990. С. 37.
12. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 179. Л. 95.
13. Там же. Л. 98.
14. Там же. Л. 95.
15. Соловьев В. А. Суворов на Кубани. Краснодар, 1992. С. 23.
16. Бельцев Н. В. Указ. соч. С. 43.
17. Дмитренко И. И. Указ. соч. С. 539.
18. Там же. С. 547.
19. Соловьев В. А. Указ. соч. С. 23.
20. Дмитренко И. И. Указ. соч. С. 612.
21. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 232. Л. 21.
22. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 239. Л. 30.
23. Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска. Т. 1. Екатеринодар, 1910. С. 511.
24. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 190. Л. 41.
25. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 158. Л. 43.
26. Там же. Л. 45об.
27. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 190. Л. 92.
28. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 229. Л. 8.
29. Короленко П. П. Предки черноморских казаков на Днестре. Б/м, б/г. КГИАМЗ. ПИК-1312. С. 138.
30. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 225. Л. 6.
31. Там же. Л. 18.
32. Щербина Ф. А. Указ. соч. С. 513.
33. Короленко П. П. Указ. соч. С. 143.
34. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 225. Л. 12.
35. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 239. Л. 30.
36. Дмитренко И. И. Указ. соч. С. 629.
37. Там же. С. 652.
38. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 225. Л. 9.
39. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 228. Л. 61.
40. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 238. Л. 38.
41. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 267. Л. 8.
42. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 225. Л. 5.
43. Сапожников И. В., Сапожникова Г. В. Черноморские казаки и И. М. Де-Рибас // Дворяне Северного Кавказа в историко-культурном и экономическом развитии региона. Краснодар, 2002. С. 180.
44. Там же. С. 190.
Материалы
к публикации подготовили:
Т. И. Сержанова, В. Г. Маркарьян
Опрос
Древние цивилизации 
Поздравляем с днём рождения: