Материал № 27
Переселение Черноморского казачьего войска на Кубань (часть VI)
Автор: Фролов Б.Е.
Переселение Черноморского казачьего войска на Кубань
Печатается по решению Ученого Совета Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника (КГИАМЗ).
Представляемая работа посвящена малоизученной странице истории освоения Кубани – переселению черноморского казачества на Северо-Западный Кавказ. Адресуется историкам, преподавателям истории и кубановедения, всем любителям родного края.
Основание Екатеринодара
В кубанской исторической литературе проблема датировки основания города Екатеринодара существует уже более сотни лет. Порожденная различиями в толковании сущности событий, способных считаться точкой отсчета екатеринодарской истории (фактическое появление поселения в 1793 г. или оформление этого события de jure в 1794 г.) эта проблема, обогатившись корпусом новых источников, выявленных в 60-90-х гг. недавно минувшего века, предстает уже в новом качестве. Теперь мало кто сомневается в том, что город был основан в 1793 году [1], но конкретная дата начала биографии Екатеринодара все еще остается предметом научного спора [2].
В некоторых учебных пособиях и справочных изданиях по истории Кубани утверждается, что решение об основании Екатеринодара было принято на собрании войсковой старшины 15 августа 1793 года. Такое мнение высказал еще в середине XIX в. известный исследователь истории запорожского и черноморского казачества А. А. Скальковский, а в начале 30-х гг. XX столетия к нему примкнул украинский историк В. В. Дроздовский. В наше время популяризатором обозначенной точки зрения является историк-краевед В. А. Соловьев, опирающийся, как и его предшественники, на публикацию в газете «Русский инвалид» воспоминаний неизвестного автора-«очевидца» основания города, где говорится: «Августа 15 дня собрались в Войсковое Правительство кошевой Атаман, войсковые старшины, полковники, бунчуковое товарищество, полковые старшины и атаманы и положили в Карасунском куте против дубравы, называемой Круглик, в достопамятное воспоминание имени жизнедательницы нашей Великой Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны воздвигнуть главный город Екатеринодар, построить в нем Войсковое правительство и сорок куреней» [3] . Документ, безусловно, очень интересный, но явно небезупречный, требующий основательной внешней и внутренней критики. По сути дела, мы не знаем, использовала редакция протограф или один из изводов текста. Даже при беглом знакомстве с текстом бросается в глаза обилие (для такого небольшого объема) хронологических и фактографических ошибок, что убеждает нас в отсутствии у автора многих подлинных документов 90-х гг. XVIII столетия. Очевидно, источник имеет ретроспективный характер.
Собственно говоря, решение о строительстве войскового города было принято уже давно. Хорошо известен рапорт Войскового правительства Таврическому губернатору С. С. Жегулину от 9 июня 1793 г.: «Оного войска старшины и козаки по общему желанию усоветуя на всемилостивейше пожалованной земле… заводить свои воинские селения по-над рекой Кубаном, начиная от устья ея до Усть-Лабинской линии, между коими повыше Казачьего Ерика верст за пятьдесят и главный войсковой град…» [4]. 12 июня атаман З. А. Чепега сообщил войсковому судье А. А. Головатому, что «сыскал» место для города в урочище Карасунский Кут [5].
Собрание войсковой старшины должно было, очевидно, завершить юридическое оформление процесса основания и дать ему имя. Сам факт собрания «командного состава» Черноморского войска в середине августа 1793 г. сомнений у нас не вызывает. Более того, мы можем косвенно подтвердить время сбора – август 1793 г. – несколькими документами. 17 июля войсковой писарь Тимофей Котляревский отправил войсковому судье Антону Головатому письмо, где есть слова: «Приезжай до нас давать порядку… Та вже ж час бы и хаты становыты, та не смеем без тебя ничого робыты» [6]. 24 июля уже сам атаман Чепега обратился к войсковому судье с «прошением вашего ко мне приезда с поспешения» [7]. Речь в документе, правда, идет о проблемах разграничения войсковых земель, что вовсе не исключает возможность одновременного участия А.А. Головатого в сборе казачьей старшины.
Войсковой судья действительно в августе 1793 г. прибыл в Карасунский кут: нам удалось обнаружить документ, датированный 27 августа, в котором Антон Андреевич сообщил атаману Чепеге: «За отбытием о[т] вас я, слава Богу, в Тамань доехал благополучно…» [8]. Нам представлялось очень важным доказать факт присутствия войскового судьи в городе именно в августе месяце потому, что собрание войсковой старшины по столь важному вопросу, как закладка главного войскового города, вряд ли могло состояться без участия второго (а фактически, возможно, и первого) лица в войске. В упомянутом выше письме З. А. Чепеги от 12 июня атаман прямо просит Головатого поспешить с прибытием «для лучшей апробации и утверждения места под город. Есть свидетельство (правда, не из первоисточника) присутствия Антона Андреевича при закладке города - в «Кубанских областных ведомостях» приведен отрывок из несохранившегося письма Головатого Чепеге от 31 декабря 1796 года: «Слова ваши, говоренные при назначении города Екатеринодара, противу Карасунской гребли, под дубом, стоящим близ вашего двора, о заведении рыбы и раков я не забув...» [9].
Подведем некоторые итоги. Мы подтвердили факт присутствия войскового судьи А. А. Головатого в августе 1793 г. в Карасунском куте. Факт же его участия в общем собрании старшины остается, тем не менее, по-прежнему гипотетическим. Выше мы привели доводы «за», но есть ряд вопросов, на которые нет убедительного ответа.
Странно, что такое значительное событие, как основание города, осталось незафиксированным в источниках делопроизводственного характера, относящимся к августу 1793 г. Упоминаний об этом событии нет ни в переписке первых лиц Черноморского войска, ни в делах Коша и Войскового правительства. Утрата сразу всех, столь разных по происхождению и местам хранения документов маловероятна, тем более что в те годы существовала система многократного дублирования текста основного документа. По интересующему нас вопросу удалось обнаружить лишь один документ от 3 июля 1794 г. (!), где говорится о «чинении города сим правительством» [10].
Возможно, именно отсутствие архивных свидетельств заставило первых историков Черномории Я. Г. Кухаренко и А. М. Туренко, детально знавших вышеозначенный документ, опубликованный в «Русском инвалиде» (и обильно цитировавших выдержки из него в своем труде), отказаться от точного указания даты собрания, где было принято решение о наименовании города. Довольно уклончиво они отнесли эти события «спустя несколько времени» после 15 августа [11].
Самым необъяснимым выглядит настоящий «заговор молчания», последовавший после 15 августа. Складывается впечатление, что имя города больше двух месяцев было неизвестно в Черноморском войске никому, включая атамана и войскового судью. Во всяком случае, не подлежит сомнению факт, что в официальной и частной переписке урбаноним «Екатеринодар» в это время не употреблялся. А довод об «инерции канцелярского уклада» [12] выглядит неубедительным.
Можно привести десятки примеров оперативного реагирования (от нескольких дней до двух недель) войскового руководства и, соответственно, подчиненных, на появление или изменение имен и статусов гораздо менее значимых объектов, чем войсковой центр.
В летние и осенние месяцы 1793 г. кошевой атаман 3. А. Чепега вел оживленную переписку как с вышестоящим начальством, так и с подчиненными. На каждом документе указаны место и дата отправления и место назначения. Во всех случаях для обозначения местонахождения войсковой резиденции употребляются только два выражения: «При Кубани» и «Карасунский кут». Приведем ряд примеров. В донесениях хорунжего Л. Зимы, находившегося в Чебаклее при «войсковых тяжелостях», кошевому атаману 3.А. Чепеге, место назначения обозначалось «в Кубань» - 16 и 30 августа, 13 и 27 сентября [13], в двух рапортах полковника Малого атаману Чепеге, отправленных из Копыла в октябре 1793 г. войсковая резиденция обозначена «При Кубани» [14]. Понятно, что название места назначения младшие командиры списывали с приказов атамана. Сам Чепега (!) в ордере хорунжему Голеновскому от 17 сентября 1793 г. приказывает доставить порох и свинец в «Карасунский кут» [15]. Далее – уже 6 октября атаман Чепега в ордере Л. Зиме приказывает: «прибыть ко мне в Карасунский кут» [16]. Есть еще одно свидетельство позднего (по отношению к августу) появления имени города, приведенное в статье кубанского историка конца XIX - начала XX вв. П. П. Короленко, но о нем мы скажем ниже.
Как нам представляется, событие, связанное с появлением имени города, произошло во второй половине октября. Об этом можно судить по нескольким прямым и косвенным свидетельствам. Так, например, 20 октября был назначен городничий – Д. С. Волкорез [17], а 29 октября войсковой судья Головатый рапортовал о прибытии «в город Екатеринодар» (это первое по времени известное употребление урбанонима [18]. Для пущей убедительности упомянем хрестоматийно известный ордер атамана Чепеги городничему Волкорезу, подписанный «Екатеринодар, ноября 19, 1793 года» [19], а также фразу из ответа Антона Головатого на письмо некоего Ивана Онофриевича из Херсона, датированное 27 ноября: «Письмо Ваше получил…в нашем войсковом городе Екатеринодаре» [20] и адрес места назначения, обозначенный на конверте рапорта прапорщика Д. Поночевного атаману Чепеге от 30 ноября: «в Екатеринодар» [21].
Вышеприведенные документы позволяют утверждать, что кошевой атаман, войсковой судья и прочие чины Черноморского войска употребляли урбаноним «Екатеринодар» в приватной и официальной переписке с конца октября 1793 года, причем в ноябре он практически вошел в обиход. В декабре 1793 г. имя «Екатеринодар» использовалось и в сношениях Черноморского войска с вышестоящими инстанциями. На рапорте Войскового правительства Таврическому вице-губернатору К. И. Габлицу, датированном 22 декабря, проставлено место отправления: «Екатеринодар» [22]. Примечателен тот факт, что Таврический вице-губернатор Карл Габлиц, направляя 8 декабря 1793 г. Черноморскому войсковому правительству распоряжение об устройстве почты от Тамани до «Карасунского кута» [23], еще не знал о том, что у города появилось имя. Это лишний раз доказывает довольно позднее, по отношению к августу месяцу, появление урбанонима «Екатеринодар».
Теперь, почти утвердившись во мнении о появлении имени города во второй половине октября 1793 г., нужно определиться: стоит ли соотносить факт основания города со временем первого упоминания его имени в источниках? На наш взгляд, такой подход оправдан лишь в случае крайне скудной источниковой базы (например, это относится к городам, возникшим в эпоху домонгольской Руси). Нет сомнения в том, что в большинстве случаев имя закрепляется за уже существующим поселением (так, датой основания Петербурга считают 16 мая 1703 года, когда началось строительство крепости Санкт-Питер-Бурх, позже названной Петропавловской, а сам строившийся город до начала 1704 г. именовали то Питерполом, то Петрополисом, то Петрополем [24]. Екатеринодар не был исключением из этого правила – имя появилось позже самого города.
С какого же времени сами черноморцы считали поселение, основанное ими в урочище Карасунский кут, городом? Основываясь на документальных свидетельствах, можно утверждать, что с первых же дней его существования. Во-первых, еще 9 июня 1793 года Черноморское Войсковое Правительство направило Таврическому губернатору рапорт, в котором просило разрешить «построение» «главного войскового града» [25] (Карасунский кут [26]). Во-вторых, 12 июня З. А. Чепега писал Головатому, что «…при урочище Карасунском куте… место сыскал под войсковой град» [27]. В-третьих, К. Габлиц, Таврический вице-губернатор, в своем сообщении Войсковому Правительству от 17 июня употребляет выражение «главный воинский город» [28]. Наша точка зрения, основанная на вышеприведенных фактах, согласуется с мнением известного дореволюционного историка Кубани П.П. Короленко, который в статье «Город Екатеринодар» писал: «Чепега… весной 1793 г. передвинулся на Кубань и стал лагерем в Карасунском куте. Приходившие вслед за ним переселенцы останавливались на жительство частью в селениях, образовавшихся при некоторых кордонных постах, а частью селились в «городе», как доносил о том 11 сентября 1793 г. (подчеркнуто нами – Б.Ф., В.Б.) кошевому секунд-майор Шульга. Значит, расположенный кошевым Чепегой в Карасунском куте кош или лагерь черноморцы называли город[ом], но только без имени…» [29].
Итак, несмотря на тот факт, что имя свое Екатеринодар получил во второй половине октября 1793 года, начинать городскую историю следует с июня, когда поселение стало войсковым центром и выполняло чисто городские функции – административную и коммуникативную – как в масштабах Войска, так и в масштабах Таврической губернии. С этого же времени в городе наличествовал постоянный контингент населения [30].
Примечания
1. См. Когда же был основан Екатеринодар?: Материалы «круглого стола» // Голос минувшего: Кубанский исторический журнал. 1997. № 2. С. 51-58.
2. Историография проблемы изложена: Бондарь В. В. Войсковой город Екатеринодар: историко-культурная специфика и функциональная роль в системе городских поселений Российской империи. Краснодар, 2000. С. 25-29.
3. О первоначальном заселении Верными Черноморскими козаками острова Тамани и земель по рекам Кубани, Лабе и др. // Русский инвалид. 1829. №№ 97, 98.
4. ГАКК (Государственный архив Краснодарского края). Ф. 249. Оп. 1. Д. 239. Л. 13.
5. Там же. Л. 30.
6. Там же. Л. 28.
7. Там же. Л. 34.
8. Там же. Л. 218а. Л. 340.
9. Кубанские областные ведомости. 1895. 21 апреля.
10. ГАКК. Ф. 250. Оп. 1. Д. 19. Л. 73.
11. Туренко А. М. Обозрение исторических фактов о Черноморском войске // Киевская старина. 1887. Т. 17. С. 511.
12. Екатеринодар-Краснодар: Два века города в датах, событиях, воспоминаниях… Материалы к Летописи. Краснодар, 1993. С. 21.
13. ГАКК. Д. 239. Л. 43, 46, 55, 57.
14. Там же. Л. 66-68.
15. Там же. Л 61. Нужно отметить, что на обороте листа, почерком, отличным от того, каким написан ордер, написано следующее: «Билет отправленному от города нового Екатеринодара до (неразборчиво) и обратно прапорщику Голеновскому» (речь идет о выдаче почтовых лошадей). К сожалению, «билет» не датирован, и когда была заполнена эта сторона листа, не известно. Разумеется, доказательством употребления имени города в сентябре 1793 года этот документ служить не может.
16. Там же. Л. 70.
17. Там же. Ф. 249. Оп. 1. Д. 318. Т. 1. Л. 57.
18. Там же. Д. 228. Л. 105-106.
19. Там же. Д. 239. Л. 71-72.
20. Там же. Л. 77.
21. Там же. Л, 81.
22. Там же. Д. 214. Л. 83.
23. Дмитренко И. И. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. Т. 2. С. 429. № 828.
24. Основание Петербурга // Санкт-Петербург-Петроград-Ленинград: Энциклопедический справочник. М., 1992. С. 460.
25. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 238. Л. 13; Дмитренко И. И. Указ. соч. Т. 3. С. 626.
26. См.: Бондарь В. В. Войсковой город… С. 21.
27. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 239. Л. 30.
28. Там же. Л. 20. Д. 223. Л. 9.
29. Короленко П. П. Город Екатеринодар. Кубанские областные ведомости. 1895. № 83.
30. Подробнее о принципах датировки основания городов см.: Бондарь В. В. войсковой город Екатеринодар… С. 29-31; Его же. Комплексное историческое исследование российского города: концептуальные принципы // Голос минувшего. Кубанский исторический журнал. 1998. № 1-2. С. 5-7.
Материалы
к публикации подготовили:
Т. И. Сержанова, В. Г. Маркарьян
Опрос
Древние цивилизации 
Поздравляем с днём рождения: