/ Биографии /
Хаксли О.
Хаксли О.
ХАКСЛИ (Гексли) Олдос Леонард
(1894-1963)
26 июля 1894, Годалминг, графство Суррей — 22 ноября 1963,
Лос-Анджелес, английский писатель. Брат Дж. С. Хаксли. Интеллектуальные романы
«Желтый Кром» (1921), «Шутовской хоровод» (1923) и «Контрапункт» (1928) — об
идейном и духовном кризисе современной цивилизации. Антиутопии «О дивный новый
мир» (1932), «Обезьяна и сущность» (1948) — сатира на тоталитаризм,
стандартизованный образ жизни «общества потребления». Смятение и тревога за
будущее общества, неверие в социальный прогресс и духовный потенциал личности
(роман «Гений и богиня», 1955) привели Хаксли к мистицизму, исповеданию идей
буддизма (роман «Остров», 1962).
* * *
Из семьи естествоиспытателей
Внук выдающегося биолога Т. Г. Хаксли (Гексли), питомец Итона, учился
затем в Бейллиоле, одном из наиболее престижных колледжей Оксфордского
университета. В отличие от своего старшего брата Джулиана, который стал видным
биологом, а в 1946-48 возглавлял ЮНЕСКО, Олдос отказался от поприща
естествоиспытателя, традиционного для его семьи. Однако в его произведениях
постоянно возникают мотивы, родственные философской проблематике, которую
сделало особенно актуальной развитие естественных наук и новых технологий в 20
в.
Плохое зрение не позволило ему принять участие в Первой мировой войне,
на которую он стремился попасть добровольцем. В книгах Хаксли, появившихся по ее
окончании, романах «Желтый Кром» (1921) и «Шутовской хоровод» (1923) тем не
менее выразилось то же самое чувство социальной и духовной катастрофы, которое
было вынесено из окопов его сверстниками, воевавшими по обе стороны фронта, и
определило тональность литературы «потерянного поколения».
Своим путем
Еще в годы войны он написал стихотворение в прозе «Карусель», где
главенствует метафора убыстряющегося движения по кругу, который заставляет
вращаться сидящий у пульта машинист-олигофрен. Однако отчаяние и безверие,
выражаемые с помощью такой символики, присущи лишь раннему творчеству Хаксли,
когда он видел свое призвание в поэзии. Как прозаик он нашел себя, обратившись к
поэтике трагифарса, чуждой писателям «потерянного поколения». Подобно им,
глубоко пессимистически воспринимая современную историю, Хаксли воплотил свое
видение в формах смехового искусства с подчеркнутыми элементами острого
гротеска, памфлета, шаржа.
Позиция Хаксли типична для литературы, рожденной травмирующим опытом
Первой мировой войны, но выражена художественными средствами, придающими
уникальность его свидетельству о состоянии радикального кризиса веры и духовного
шока, переживаемого миром в эту эпоху. Сюжеты двух его первых романов строятся
на мотиве розыгрыша, который граничит с циничным и жестоким шутовством.
Практически лишенные строго выстроенной фабулы, представляющие собой цепочку как
бы произвольно выхваченных эпизодов будничности первых послевоенных лет, «Желтый
Кром» и в особенности «Шутовской хоровод» (названный по строке из К. Марло —
«шутовская процессия уродцев, схожих с козлоногими сатирами») представляют собой
синтез бурлескного и драматического начала. Впоследствии он станет непременным
отличительным знаком повествования Хаксли, к какой бы проблематике он ни
обращался.
Сложный и беспощадный мир Хаксли
В его прозе действительность показана как амальгама самых разнородных
характеристик. В сознании персонажей болезненные воспоминания о войне и ожидания
новых сокрушительных потрясений смешиваются с жизнелюбием, проявляющимся в
вызывающе пошлых формах, и с ничтожными карьерными амбициями. В мире,
изображенном Хаксли, печаль и подавленность неотделимы от мелочности и моральной
апатии, намечающиеся драмы увенчиваются развязками, достойными буффонады, а фарс
пронизан мизантропическими настроениями. Внешне совершенно хаотичная картина
приобретает целостность благодаря использованию поэтики монтажа. Хаксли явился
одним из ее пионеров в литературе 20 века.
Она особенно виртуозно применена в романе «Контрапункт» (1928),
содержащем выразительный «коллективный портрет» лондонского интеллектуального
мира в послевоенную пору, показываемого с язвительностью, не пощадившей и таких
близких автору людей, как Д. Г. Лоуренс. Окрепшее убеждение Хаксли в том, что
его эпоха знаменует собой анемию духа, эклектику в культуре и банкротство
либеральных идеалов, которым продолжают поклоняться только по инерции, передано
в романе многочисленными сценами, дающими ощутить душевную опустошенность и
нравственную апатию, ставшие метой времени.
В обществе, пленником которого осознает себя герой книги — писатель,
задумавший роман об окружающей его среде и решивший назвать книгу «Бестиарий»,
преобладает страх перед горькими истинами о жизни, лишенной гармоничности и
осмысленности. Понимание реальной природы вещей подменено произвольными
фантазиями о мире, и эти химеры, принимаемые за истину, непоправимо деформируют
сознание людей, понятия и принципы, на которых строятся их отношения. Среда,
описанная Хаксли, находится во власти иллюзий и стереотипов, порождающих
фантастические представления о реальности, которые приводят то к жалкому
аморализму, то, напротив, к почитанию давно омертвевших этических табу.
Неизбежной расплатой за этот убогий маскарад становится ощущение беспомощности в
столкновениях с реальной жизнью.
Центральная коллизия романов Хаксли определяется несостоятельностью
ригористичного или, наоборот, циничного сознания его персонажей, когда оно
подвергнуто испытанию повседневностью, ниспровергающей — то в комических, то в
жестоких формах — фикции, которыми ее пытались подменить. Композиция
повествования как контрапункта, позаимствованная, по всей вероятности, из
квартетов Бетховена и впоследствии с некоторыми вариациями используемая в
большинстве произведений Хаксли, призвана, говоря словами героя «Контрапункта»,
передать «перемены настроений, резкие переходы... комическое, неожиданно
проскальзывающее среди потрясающей трагической торжественности». Подобный тип
повествования идеально отвечал и философским воззрениям Хаксли, для которого
реальность никогда не составляла целого, но была примечательна как раз
совмещенностью антагонистичных тенденций и особенностями его художественного
мышления.
В жанре антиутопии
Присущий ему интерес к чисто философской и социологической
проблематике наиболее последовательно воплотился в антиутопии «О дивный новый
мир» (1932), насыщенной узнаваемыми звуками Шекспира («Буря») и Свифта (Академия
в Лагадо из «Путешествия Гулливера»). Книга Хаксли, явившаяся прямым
продолжением эксперимента Е. И. Замятина, предпринятого в романе «Мы», предстает
как произведение, давшее начало жанровой традиции, которая получила большое
развитие в антиутопиях Дж. Оруэлла и других прозаиков 1940-50-х годов. Под пером
Хаксли возникла гнетущая картина общества восторжествовавшей технократии, для
которой прогресс синонимичен полному отказу от духовного многообразия и
подавлению всего индивидуального во имя социальной стабильности, материального
благополучия и стандарта, несовместимого с мыслью о свободе. Действие,
перенесенное на много столетий вперед, в Америку «эры Форда», насыщено прямыми
отголосками тревог, вызываемых у Хаксли усиливающейся обезличенностью, которую
он воспринимал как прямое порождение его эпохи с ее расшатанными этическими
нормами, создающими богатую питательную среду для тоталитарных режимов.
Поздние произведения
Неприятие общества, считающего допустимым и оправданным моральный
релятивизм и готового смириться с духовной нивелировкой, постоянно чувствуется и
на страницах романа «Слепой в Газе» (1936), где впервые появляется тема поисков
надежной этической доктрины за пределами миропонимания, типичного для
европейской интеллектуальной традиции. Это важнейшая тема поздних произведений
Хаксли: как беллетристических (роман «И после многих весен», 1939; утопия
«Остров», 1962), так и написанных в жанре моралистического трактата («Врата
восприятия», 1954). Хаксли с годами все более тяготел к учению об истинных и
иллюзорных ценностях бытия, сформулированному философами Древней Индии, и к
стоицизму буддийского толка. Отчетливее выявилась по преимуществу
моралистическая природа его прозы, поверхностно толковавшейся как явление
сатиры. Вынужденный по состоянию здоровья в 1937 навсегда покинуть Англию,
переселившись в Калифорнию, где происходит действие ряда его произведений
последнего периода, он под конец писательского пути и в творческом отношении
оказался близок скорее эстетике интеллектуального романа французского и
немецкого типа, чем классической английской традиции романа нравов и социальной
среды.
скачать биографию
/ Биографии / Хаксли О.
|